Монастырское управление в Монголии, жизнь монахов и ритуалы до 1937 года

У монастыря был глава, который мог носить титул хамба, то есть настоятель (монг. qambu, тиб. mkhan-po), либо цордж, то есть мастер Дхармы (монг. čorǰi, тиб. chos-rje), либо ловон, то есть старший учитель (монг. lobon, тиб. slob-dpon, санскр. ācārya). Отдельные храмы или даже храмовые комплексы возглавлял тэргуун (монг. terigün), то есть глава, который тоже мог носить титул хамба, настоятель. В дацанах (монг. dačang, тиб. grwa-tshang), то есть в монастырских колледжах, главу звали шунлайв, «учёный» (монг. šunglayiba, тиб. gzhung-lugs-pa, «последователь текстуальной системы»). Другими важными должностями были гэсгуй, то есть мастер, отвечающий за дисциплину (монг. gesgüi, тиб. dge-bskyos), и унзад, мастер, отвечающий за произнесение молитв (монг. umǰad, тиб. dbu-mdzad, запевала). В главном зале собраний работали два или четыре мастера, отвечающих за дисциплину, и два или четыре мастера, отвечающих за пение молитв, а в других храмах обычно их было по два. 

Перечислим обязанности всех этих лам. Обязанность унзад – вести пропевание текстов. Они хорошо знают мелодии и технику пения, а также разбираются в текстах, которые читаются на всех церемониях в их монастыре, храме или монастырском колледже. Гэсгуй ответственен за поддержание порядка во всех аспектах монашеской жизни в храме: он поддерживает порядок во время церемоний и при необходимости назначает наказания. Цордж и ловон играют важную роль во время особых событий или церемоний, выполняя особые церемониальные функции либо проводя медитативные практики, необходимые для совершения ритуала. 

Гэргэн, или гьярган (монг. gerγan, тиб. dge-rgan), то есть учитель, – это титул, который давали пожилым уважаемым учителям. В каждом храме был чомбон, чодвон, или човомбо (монг. čombon / čodbon / čobombu, тиб. mchod-dpon), то есть мастер подношений, и такилч (монг. takilči, тиб. mchod-pa-po, «тот, кто готовит подношения»), то есть его помощник. Они были ответственны за подготовку и правильное расположение подношений. Помощниками мастеров пения были певчие-голч (монг. γoolči), что по-монгольски буквально означает «центральные», поскольку они сидели в самом внутреннем ряду, вместе с теми, кто носил высший сан, и таким образом занимали центральные места. Они играли ведущую роль во время пропевания текстов. 

Гэёг – помощник ответственного за дисциплину (монг. geyüg, тиб. dge-g.yog, «слуга добродетели»), помогал гэсгую, ответственному за дисциплину, в то время как дуганч, то есть хранитель святилища (монг. duγangči, тиб. ’du-khang-pa), был ответствен за содержание храма в чистоте. Также он отвечал за то, чтобы ритуальная утварь была готова к использованию, когда это необходимо, и раздавал необходимые тексты и принадлежности во время церемоний. 

Все перечисленные должности (настоятель, мастер Дхармы, старший учитель, мастер дисциплины, мастер молитвенных песнопений, мастер подношений и так далее) соответствуют тем, что приняты в тибетских монастырях, и в большинстве случаев в монгольском для них используются тибетские термины. 

В монгольском есть разные слова, обозначающие монахов. Самое употребляемое из них – лам (монг. lam-a / blam-a, тиб. bla-ma), то есть «лама». Оно значит не то же самое, что тибетский термин. В монгольском этим словом называют любого члена монашеской общины вне зависимости от возраста человека, количества взятых обетов или сана. Эмэгтэй лам (монг. emegtei lam-a / blam-a), то есть женщина-лама – это родственный термин, которым обозначают женщин, состоящих в монашеской общине. Также существует тибетский термин ани (монг. ani, тиб. a-ne / a-ni), которым называют монахинь, и кхандмаа (монг. qangdum-a, тиб. mkha’-’gro-ma, санскр. ḍākiṇī), которым обозначают женщин-практикующих. Если термин лам тибетский, то слово хувраг (монг. quvaraγ / qubaraγ) уйгурского происхождения. Это более элегантный и уважительный термин, хотя так часто называют молодых монахов-студентов. Но в целом его можно использовать в отношении любого члена монашеской общины. Термин тойн (монг. toyin), также обозначающий монахов, уйгурского происхождения, и он редко используется в наши дни. Ещё есть слово банди (монг. bandi), которым называют только молодых новоначальных монахов.

В некоторых крупных монастырях также были оракулы, которые, входя в транс, передавали заявления чойжинов (монг. čoyiǰung, тиб. chos-skyong, санскр. dharmapāla), то есть защитников Дхармы, которые для этого во время ритуала овладевали телом оракула (халха: Choijin buukh, монг. čoyiǰung baγuqu, «нисхождение защитника Дхармы»). Оракулов называли словом чойжин, как и самих защитников. Также их называли термином гуртэнбэ или гуртэмб (монг. gürtenbe, тиб. sku-rten-pa, «телесная опора»), то есть медиум. Монастыри, при которых был оракул, пользовались особым почётом.

Также в монастырях были различные административные должности. В крупных монастырях был зайсан (монг. ǰayisang), то есть официальное лицо, даамал (монг. daγamal), то есть управляющий, или дэмча (монг. demči), монастырский смотритель. В небольших монастырях мог быть только ньярав (монг. nirba, тиб. gnyer-pa) – казначей или завхоз, который заведовал собственностью монастыря. 

Помимо перечисленных ключевых должностей у лам было много других обязанностей. Например, в монастырях были бурханчи (монг. burqanči, «тот, кто создаёт будд»), то есть художники, и уран бичээчи (монг. uran bičigeči), то есть каллиграфы, которые были обучены искусству каллиграфии – уран бичлег (монг. uran bičilg-e). Некоторые ламы, например анчин (монг. angči(n)), то есть охотники, выполняли бытовые задачи, другие собирали и сушили травы, чтобы использовать их в лечебных целях либо чтобы изготовить арц (монг. arča, «можжевельник»), благовония. Другие занимались тем, что им было интересно. Например, некоторые ламы делали предсказания с помощью кубиков шоо (монг. šo, тиб. sho), с помощью эркх (монг. erike), то есть чёток, ном (монг. nom), то есть книги, дал (монг. dalu), то есть лопаточной кости, либо шагай (монг. šiγai / šaγai) – кости лодыжки.

В наши дни (2023 год) в крупных монастырях основные должности и административные обязанности те же, как и в то время, и наличие тех или иных должностей зависит от размера и возможностей монастыря, а также от количества лам. Таким образом, у всех храмов есть глава, или настоятель, а также как минимум один мастер, отвечающий за пение, и один мастер, отвечающий за дисциплину, но в самых крупных монастырях заняты все упомянутые должности. 

Помимо ежедневного пропевания текстов и ежемесячных ритуалов, которые проводили в сарын дуйцен (дуйчин) (монг. sara-yin düyičen, тиб. dus-chen), то есть в «великие дни» – в определённые дни лунного месяца, когда в разных храмах или монастырских колледжах выполняли свои особые ритуалы, – также ежегодно отмечали праздники джилийн дуйцэн (дуйчин) (монг. ǰil-ün düyičen). Такие праздники были большими и зрелищными событиями, во время которых в монастыре кипела жизнь. К некоторым праздникам готовились заранее и в том числе проводили соответствующие медитативные практики. Некоторые из этих праздников отмечались во всех буддийских традициях, например, связанные с событиями из жизни Будды; некоторые отмечались только в тибетском буддизме, например годовщина ухода Цонкапы; некоторые появились только в монгольской форме буддизма.  

Одним из самых крупных празднеств был ритуальный танец цам (монг. čam, тиб. ’cham(s)). Его исполняли только в крупных монастырях, то есть примерно в пятой части от 1000 монастырей Монголии. Его проводили по разным поводам и с разным размахом, причём разные виды цама исполняли в соответствии с разными традициями и по разным правилам (deg, монг. dig, тиб. sgrig). В Тибете было много видов цама, и в Монголию в начале 19 века пришёл цам традиции монастыря Ташилунпо. В Монголии он стал известен как жахар цам (монг. ǰaqar, тиб. lcags-mkhar), «танец железного дворца», в честь железного дворца Ямы, Владыки Смерти (халха: Erleg nomun khaan или Choijoo). Также этот танец был известен как (1) хурээ цам, то есть «цам, во время которого танцующие двигаются в кругу», или «цам из монастырского города Их-Хурэ» (монг. küriyen / küriye čam); (2) Чойжоогийн цам или Эрлэг номон хааны цам, то есть «цам Ямы» (монг. čoyiǰil-un čam, erlig nom-un qaγan-un čam); (3) хангалын цам и догшидын цам, то есть «цам неистовых» (монг. qangγal-un čam, doγsid-un čam), что предполагает появление других гневных защитников во время танца. Эти монгольские виды цама даже описаны в особом руководстве цамиг (тиб. ’chams-yig), которое составил Агваанхайдав, или Агваанлувсанхайдав (тиб. ngag-dbang blo-bzang mkhas-’grub, 1779–1838), двенадцатый настоятель Их-Хурэ.

Что касается других ежегодных ритуалов, почти во всех монастырях в день Майдар эргэх (монг. maidari ergikü), что означает «обход с Майтреей», на ритуальное обхождение выносили статую Майтреи (следующего будды). Это обычно происходило 16-го числа первого весеннего месяца или осенью. Как правило, в тот же день исполняли ещё один вид танца цам, который назывался Майдарийн цам, то есть «танец Майтреи» (монг. maidari-yin čam). Ламы обходили вокруг монастыря, за ними следовали приехавшие на праздник миряне, а статую Майтреи помещали в телегу с украшением в виде зелёной лошадиной головы. В некоторых тибетских монастырях и особенно в монастырях Внутренней Монголии вместо этого было украшение в виде белого слона, а не лошади. Цам сопровождался ритуалом под названием жамбийн чого, «церемония в честь Майтреи» (тиб. byams-pa’i cho-ga): на четырёх направлениях дороги, по которой делали обход (гороо или горлом), начитывали тексты. Этот ритуал проводили для того, чтобы переродиться в Тушид, или Тугс баясгалант орон, то есть на небесах Тушиты (монг. tüšid, tegüs bayasqulang-tu oron, тиб. dga’-ldan), где сейчас пребывает бодхисаттва Майтрея, перед тем как прийти в наш мир в качестве следующего будды, – и в будущем получить учение Майтреи.

Во время Ганджуур эргэх, то есть обхода с Кангьюром (монг. γanǰuur ergikü), на ритуальное обхождение выносили тома Кангьюра (халха: Ganjuur, монг. γanǰuur) и другие священные тексты. Этот ритуал также ежегодно проводили в большинстве монастырей, иногда тексты везли на повозках с верблюдами, иногда их несли люди. В некоторых случаях обход вокруг монастыря или монастырского города длился весь день, а иногда процессия обходила вокруг всего хошуу (монг. qosiγu(n)), то есть административной единицы, на что мог потребоваться примерно месяц. В отдельных монастырях обход по кругу проводили по собственному расписанию. Например, ламы Зая Гэгээний Хурээ обходили с Кангьюром вокруг горы Булган, расположенной севернее монастыря, 15-го числа каждого месяца.  

Среди других важных ежегодных ритуалов были церемонии, проводившиеся в конце года. К ним относились трёхдневные хуучин хурал (монг. qaγučin qural), «старые церемонии», то есть последние церемонии в году, которые проводили с 27 по 29 числа последнего зимнего месяца. Церемония включала ритуал сор залах (монг. sor ǰalaqu, тиб. zor-’phreng), во время которого сжигали деревянную пирамидку и торт пирамидальной формы, приготовленный в качестве подношения, а также ритуал цедор Лхам (тиб. tshes-gtor lha-mo), то есть «ежегодное подношение ритуального торта Шридеви» (халха: (Baldan) lkham, монг. lham, тиб. (dpal-ldan) lha-mo). Эти ритуалы проводили в канун Нового года.

Лунный Новый год в монастырях начинался с первого из четырёх великих праздников Будды, известных как Бурхан багшийн дурвун их дуйцэн удур (монг. burqan baγši-yin dörben yeke čoγa, тиб. sangs-rgyas-kyi dus-chen bzhi / khyad-par-gyi dus-chen bzhi, «четыре особых праздника»). С первого по пятнадцатое число первого месяца проводили пятнадцатидневный оройн ероол, или их ероол (монг. oroi-yin irügel < irüger или yeke irügel < irüger, тиб. smon-lam chen-mo), «великий молитвенный праздник», который также назывался чойнпурэл молом ероол (тиб. chos-’phrul smon-lam), «молитвы о явлении чудес». Во время этого праздника вспоминали о том, как Будда непостижимыми средствами победил шесть небуддийских оппонентов, в том числе 15 дней подряд совершал чудеса. 

Что касается трёх оставшихся ежегодных великих праздников, связанных с жизнью Будды, которые отмечали и до сих пор отмечают во всех монастырях:

• в 15-й день (в полнолуние) первого летнего месяца отмечают три события из жизни Будды – его рождение, просветление и уход из нашего мира; 
• в четвёртый день последнего летнего месяца отмечается первый раз, когда Будда дал учение Дхармы, «первый поворот колеса Дхармы»; 
• в 22-й день последнего осеннего месяца отмечается «схождение Будды из мира богов». 

В более крупных монастырях в эти дни проводили особую церемонию в честь Будды, которая называлась Тувийн чого, «церемония Будды» (тиб. thub-pa’i cho-ga), либо Бурхан багшийн чого (монг. burqan baγši-yin čoγa). И Тувпа, «Могучий» (тиб. thub-pa, санскр. muni), и монгольское Бурхан багш, «учитель Будда», – это имена Будды Шакьямуни.

Почти везде 25-го числа первого зимнего месяца отмечали день памяти Цонкапы, или, как его называют монголы, Богда Зонхова (монг. boγda zongqaba, тиб. tsong-kha-pa), поскольку большинство монастырей принадлежали к традиции гелуг. Праздник назывался Зонховын дуйцэн, «великий день Цонкапы» (монг. zongqaba-yin düyičen, тиб. tsong-kha-pa’i dus-chen), или Зулийн хорин таван, «подношение масляных светильников 25-го [числа]» (монг. ǰula-yin qorin tabun, тиб. (dga’-ldan) lnga-mchod; «подношение [двадцать] пятого [в Гандене]»). По традиции вечером в честь Цонкапы зажигали сотни или тысячи масляных светильников и много раз начитывали четырёх- или пятистрочную молитву Мигзем (монг. migǰem, тиб. dmigs-brtse-ma, сокращение от dmigs-med brtse-ba, «любящая доброта без объекта») – молитву Цонкапе. Церемония, которую проводили в этот день, известна как Богд ламийн чого, «церемония Мастера-ламы» (монг. boγda lam-a / blam-a-yin čoγa). Богд лам – это ещё одно монгольское имя Цонкапы. Другое название церемонии – Богд Зонхов ламийн чого, «церемония Цонкапы» (монг. boγda zongqaba lam-a / blam-a-yin čoγa, тиб. tsong-kha-pa’i cho-ga). 

До чисток 1937 года практически во всех монастырях Монголии было внушительное число полностью посвящённых лам, гэлэнов (монг. gelüng, тиб. dge-slong, санскр. bhikṣu), и поэтому почти во всех монастырях летом проводили 45-дневный затвор хайлэн, или яр хайлэн (монг. (yar) qayilan, тиб. (dbyar) khas-len), «[летние] обязательства»), чтобы укрепить взятые ламами обеты и исправить падения. В наши дни (2023 год) летний затвор в монастырях проводят редко, поскольку полностью посвящённых лам немного. Также почти в каждом монастыре проводили медитативный пост (монг. nünnei / nügnee, тиб. smyung-gnas). 

В монастырских колледжах, в которых обучают специализации, некоторые ежемесячные и ежегодные ритуалы были посвящены сдаче экзаменов и другим важным событиям, что делало церемониальную систему в монастырях очень разнообразной. 

Большинство этих ритуалов были такими же, как в тибетском буддизме, либо отличались некоторые нюансы их проведения или тексты, которые начитывались во время ритуала. Однако также в монгольском буддизме были уникальные ежегодные церемонии. Например, 14-го числа первого весеннего месяца в Ундур Гэгэний их дуйцэн удур, «великий день Ундур-гэгэна (Дзанабадзара)» (монг. öndür gegen < gegegen-ün yeke düyičen edür), в знак памяти об уходе Ундур-гэгэна проводили ритуал давхар ероол, «двойная молитва» (монг. dabqur irügel / irüger). Её называют «двойной», поскольку она приходится на один из дней «великой молитвы» – их ероол, или ороин ероол (монг. oroi-yin irügel < irüger или yeke irügel < irüger, тиб. smon-lam chen-mo).

Помимо ежегодных церемоний существовали ежемесячные ритуалы, а также ритуалы, проводимые отдельными храмами или колледжами. В остальные дни, когда не отмечали большие праздники и не проводили церемонии, ламы вели обычную жизнь, выполняя ежедневные ритуалы и читая ежедневные практики, обучаясь и выполняя свои обязанности. Ритуалы и учёба начинались рано утром. Ламы пили манж, или манз, «чай для собраний» (монг. manǰa, тиб. mang-ja), солёный чай с молоком, который не отличался от традиционного монгольского напитка суутэй цай (монг. sün-tei čai), и в перерывах между ритуалами ели обычную еду – цав (монг. čab, тиб. tsha-ba), «горячую пищу». Днём в некоторых монастырях проводили ещё одну церемонию либо ламы могли пойти в свои кельи учиться.  

Монахи читали по-тибетски лучше, чем по-монгольски. Тибетский им преподавали в первую очередь, чтобы они как можно раньше начали запоминать и пропевать тексты вместе со всеми. В большинстве монастырей были тома тибетского Кангьюра и Тенгьюра, в остальных были маленькие библиотеки, в которых хранились только необходимые тексты. Эти тексты для ритуалов в основном были на тибетском, однако монгол бичиг (монг. mongγol bičig) –классическое монгольское либо уйгуро-монгольское письмо – тоже преподавали. Бухгалтерские и финансовые отчёты монастыря составлялись на классическом монгольском, но иногда монгольские слова были записаны тибетскими буквами. Это также указывает на то, что большинство лам лучше владели тибетской письменностью. К сожалению, во время разрушения монастырей эти документы сожгли вместе с тибетскими сутрами, поэтому большая их часть была утрачена. Однако в современных архивах хранятся уцелевшие тексты как важное свидетельство старой монастырской жизни.

В отличие от юрт, храмы не отапливались, поскольку дров было мало, а крупные храмы было невозможно отопить с помощью сухого коровьего навоза, известного как аргаль (монг. arγal), который до сих пор широко используют в юртах. Поэтому зимой церемонии проводили в юртах, установленных рядом с храмами. Такие зимние храмы-юрты можно увидеть и сегодня. Для освещения использовались масляные светильники зул (монг. ǰula) и фонари дэнлуу (монг. denglüü, кит. deēng long).

Обычно в одной юрте жили несколько лам, часто они были родственниками. Обеспеченный лама мог жить в юрте один. Ученики часто жили со своим учителем и делали за него всю домашнюю работу, например готовили и подавали еду. Для такой работы использовали выражение тогоо барих (монг. toγoγan bariqu), то есть буквально «держать горшок», которое означало, что человек не только готовит, но и полностью ведёт хозяйство и прислуживает.

Когда монастыри были единственными поселениями в стране, самые крупные из них также служили государственными административными центрами. Многие из них изначально были основаны как жильё для аристократов. Таким образом, монастыри, в которых были жилые кварталы для лам и рядом с которыми располагались отдельные кварталы местных мирян и китайских торговцев, играли важную роль в жизни людей. В разных монастырях ламы по-разному выстраивали взаимодействие с местными жителями, которые либо посещали храмы время от времени, либо просто селились неподалёку от крупных монастырей. Люди редко приходили в маленькие храмы, особенно в храмы для медитаций, построенные в отдалённых местах. 

Миряне не проживали на территории монастыря, а расселялись вокруг него. Бедные семьи и попрошайки также могли жить неподалёку, в основном рядом с крупнейшими монастырями. Поскольку монашеские правила подразумевают безбрачие, ламам было запрещено вступать в любые отношения с женщинами. Те ламы, которые хотели отношений с женщинами, а также женатые ламы не могли жить в монастырях. Они возвращались к своим семьям и жили вне монастырей. Тем не менее они приходили в монастыри на церемонии – либо каждый день, либо только во время важных церемоний. Верующие часто посещали монастыри, чтобы совершить паломничество и выразить почтение, либо они навещали своих сыновей, братьев и других родственников, которые были частью монашеской общины. Частично монастыри работали за счёт пожертвований. Жертвовали в том числе прессованный чай, молочные продукты, скот, шёлк, можжевельник, муку, пшеницу и так далее. 

Монастыри держали свой скот, так называемые пять видов скота, таван хошуу мал (монг. tabun qosiγun mal), – лошадей, коров, верблюдов, овец и коз. Скот пасли на отдалённых пастбищах, и обычно стада, принадлежащие разным храмам монастыря, пасли отдельно. У некоторых монастырей были леса, и древесина использовалась для строительства и обновления зданий. Некоторые монастыри владели тариаланами (монг. tariyalang), то есть сельскохозяйственными полями, которые возделывались китайцами или монголами.

Между монастырями, которые стояли рядом друг с другом или находились на территории одной административной единицы, устанавливались связи. Часто ламы ходили друг к другу в гости в разные монастыри либо приезжали на время, чтобы посещать занятия по определённым предметам. Более того, в каждом хошуу был самый большой центральный монастырь, а его окружали другие монастыри. Хошууны ноён, то есть князь хошуу (монг. qosiγun-un noyan, «владыка знамени») организовывал ежегодный праздник наадам (монг. naγadum), на котором проводили три вида традиционных игр. Этот праздник был важен как для лам, так и для мирян. 

Время от времени в определённые монастыри на несколько дней или на более длительные периоды приезжали ламы из тибетских монастырей или часто из монастырской столицы Богдын-Хурэ (монг. boγda-yin küriyen / küriye), чтобы дать посвящение ван (монг. wang, тиб. dbang, санскр. abhiṣeka), устную передачу лун (монг. lung, тиб. lung, санскр. āgama) или наставления. По таким поводам собиралось много людей из других монастырей области. В нескольких монастырях также на постоянной основе жили тибетские ламы. Монгольские ламы посещали разные тибетские монастыри, чтобы проходить углублённые обучающие программы. Это, в частности, касается трёх главных тибетских монастырей школы гелуг, среди которых были монастырь Дрепунг с колледжем Гоманг (халха: drepung goman, монг. drepung γoman, тиб. ’bras-spungs sgo-mang), монастырь Ганден (халха: Gandan, монг. γangdan / γangdang, тиб. dga’-ldan) и монастырь Сера с колледжем Дже (халха: ser je / sera je, монг. sera ǰe, тиб. se-ra byes). Также они отправлялись учиться в Ташилунпо (халха dashlhünb / dashlhümbe, монг. taš(i)lhunb / taš(i)lhümb, тиб. bkra-shis lhun-po).

Бадарчины (монг. badirči(n)), странствующие ламы, проходили большие расстояния, совершая паломничества и собирая милостыню. Они всегда останавливались у монастырей, как и странствующие тантрические мастера и практикующие зоч, которые на некоторое время также останавливались у монастырских комплексов и проводили неподалёку церемонии. 

Рядом с крупными монастырями были китайские поселения, поскольку с бааю (монг. bayuu, кит. wă yáo), то есть с печами, в которых обжигали кирпичи, в основном работали китайцы. Китайские рабочие помогали строить монастыри, вырезать по дереву и украшать храмы. К тому же у них были торговые интересы. Китайские торговцы путешествовали в основном в группе, образуя караван, и останавливались у монастырей, чтобы продать свои товары. При крупных монастырях стояли пуус, или пууз (монг. püüǰe или püüse(li), кит. pù zi (li)) – стационарные китайские лавки, владельцы которых покупали у монголов продукты животного происхождения, например шерсть и кожу, и продавали им другие товары, такие как чай, шёлк, муку и сладости. Они обменивались вещами либо использовали прессованный чай как валюту. Позднее в процессе обмена также стали использовать китайские, российские и другие монеты и банкноты. 

По всей стране были проложены хорошо обустроенные пути для караванов, на которых через каждые 30 километров стояли уртуу (монг. örtege(n)) – станции для смены лошадей. Некоторыми караванами и уртуу заведовал определённый монастырь либо его шавь (монг. šabi), то есть люди, подчинённые монастырю. Также по Монголии путешествовали, останавливаясь у монастырей, российские торговцы.