20. Растворение беспокоящих эмоций в глубоком осознавании

Другие языки

И цепляние за естественные аспекты умственной деятельности ради безопасности, и боязнь угрозы с их стороны возникают из проецирования двойственных и тройственных видимостей и веры в них. Благодаря деконструкции вводящих в заблуждение видимостей мы остаемся лишь с восприятием естественных функций ума. Беспокоящие эмоции точно так же возникают из проецирования обманчивых видимостей, особенно двойственных, и веры в них. Под влиянием этих эмоций мы становимся недостаточно или излишне чувствительными. После деконструкции мы обнаруживаем за этими эмоциями ключ к достижению баланса – нашу систему пяти типов глубокого осознавания.

Дальнейшее изложение основано на обсуждении в абхидхарме пяти основных беспокоящих эмоций: неведения, высокомерия, страстного желания, зависти и гнева. Учения об инопустотности предоставляют наиболее подробное объяснение их деконструкции в глубокое осознавание. Поскольку на Западе широко распространена заниженная самооценка, представляется целесообразным расширить классическое описание пяти основных эмоций за счёт связанных с ними эмоций, которые возникают на фоне самоуничижения. Таким образом мы следуем буддийской традиции, когда классический текст комментируют логическими выводами, адаптирующими учение к конкретным обстоятельствам. У Шантидевы есть метод противостояния гордыне, соперничеству и зависти, когда мы ставим себя на место других. Мы будем пользоваться аналитическим инструментом на основе этого метода, смещая цель с других на себя.

Наивность

Наивность (моха) – это заблуждение относительно причинно-следственной связи или относительно реальности, сопровождающее разрушительное поведение или мысли. Такое заблуждение может возникать по причине незнания об этих истинах или из-за их превратного понимания. Когда мы наивны в отношении причинно-следственной связи, мы можем верить, что наши бесчувственные поступки и излишне эмоциональное поведение не имеют последствий. Мы также можем воображать, что они принесут нам счастье, тогда как на самом деле это источник страданий. Будучи излишне чувствительными к любому намеку на то, что из-за нашего неприятного поведения наши отношения будут натянутыми, мы можем еще и обвинять других в своих проблемах. Когда мы наивны относительно реальности, мы не осознаём, что двойственные видимости, создаваемые нашим умом, – это лишь волны деятельности ясного света. Они не имеют отношения к действительности. Вследствие этого мы излишне бурно реагируем.

Наивность зачастую сопровождается искаженным, враждебным мышлением, делающим нас закоснелыми. Это ведет к тому, что мы упрямо отрицаем причинно-следственную связь или отказываемся признавать существование какой-либо ситуации или другого человека, или правду об этом. Кроме того, подобное мышление заставляет нас, защищаясь или нападая, настаивать на том, что наши двойственные переживания соответствуют реальности.

Поскольку наивность, особенно в её закоснелой форме, – это распространенный недуг, который большинство людей даже не замечает, давайте приведем несколько примеров:

  • Наивно отрицая существование своих чувств, мы отстраняемся от них.
  • Хотя в нашем уме навязчиво возникают расстраивающие мысли или образы, мы не хотим о них думать.
  • Мы воображаем, что наши проблемы исчезнут, если о них не думать.
  • Веря, что мы центр вселенной, мы не хотим принимать во внимание мнение окружающих.
  • Мы настаиваем на том, чтобы другие для нас что-либо делали, даже если у них нет на это времени.
  • Убежденные в том, что мы не способны найти общий язык с другими, мы боимся окружающих и замыкаемся, прячась от конструктивных отношений.
  • Отказываясь признавать, что наш любимый или любимая – независимая личность, мы излишне опекаем его или её.

Если мы узнаём двойственные видимости, стоящие за нашей наивностью, мы можем их деконструировать. Например, у нас есть шестнадцатилетний ребёнок и наш ум создает чувство якобы прочного, находящегося в опасности «я», которое противостоит якобы прочным опасным мыслям, таким как: «Я больше тебе не нужен так же, как в младенчестве». С точки зрения инопустотности, когда мы ослабляем своё цепляние ради безопасности, мы обнаруживаем осознавание реальности. Другими словами, мы знаем, что нашему ребёнку шестнадцать лет. Однако мы не желаем думать о том, что это означает, и потому беспокоимся. Наивно полагая, что, обращаясь с ребёнком как с младенцем, мы не создадим никаких проблем, мы излишне опекаем его или её. Затем беспокойство и наивность затмевают наше осознавание реальности.

В основе нашего беспокойства лежит осознавание, которое составляет глубочайшую сферу реальности, а именно умственную деятельность ясного света, создающую переживание. Когда мы полностью спокойны, мы переживаем мысли как всего лишь волны на поверхности океана ума. Следовательно, то, что мы думаем о своём ребёнке как о независимой личности, больше не кажется нам угрожающим переживанием.

Объяснение с точки зрения самопустотности состоит в том, что, когда мы ослабляем цепляние за боязнь и наивность, мы обнаруживаем за своим переживанием зеркалоподобное осознавание. Мы восприняли информацию: наш ребёнок выглядит, ведёт себя и говорит как шестнадцатилетний, однако мы либо не обращали внимания на это, либо решили проигнорировать. Открыв свой ум и сердце, мы достигаем лежащего за нашим цеплянием переживания, которое всегда у нас было, – простого восприятия информации, подобно камере или микрофону.

Говоря кратко, наивность не похожа на создание объектов и вовлечение в них, восприятие информации или знание о том, что представляют собой явления. Эта беспокоящая эмоция не является основополагающим свойством умственной деятельности. Она возникает, только когда мы совмещаем основную умственную деятельность с двойственными видимостями и верим в них. Лишь когда мы представляем прочное «я», имеющее дело с прочным «объектом», мы пугаемся своёго переживания. Из-за этого мы по наивности закрываемся, будто бы это может помочь нам избежать реальности. Освободив собственные чувства от двойственности или по крайней мере освободившись от веры в то, что они имеют какое-либо отношение к действительности, мы обнаруживаем зеркалоподобное осознавание реальности, которое всегда присутствовало в качестве структуры нашего опыта.

Высокомерие и жадность

Высокомерие представляет собой чувство возвеличивания себя: нам кажется, что мы во всём или лишь в чём-то лучше других. Например, мы высокомерны, поскольку состоятельнее других, умнее или лучше выглядим. Условно может быть верно, что у нас больше денег, чем у кого-то другого. Однако если мы проецируем двойственную видимость якобы прочного состоятельного «меня» и якобы прочного нищего «тебя» и верим в неё, мы полагаем, что из-за этого мы лучше как личность. И мы становимся гордыми, тщеславными и высокомерными.

Когда мы переносим самовозвеличивание на других, возникает синдром, также имеющий отношение к высокомерию. Мы полагаем, что другие неотъемлемо лучше нас, во всём или лишь в чём-то. Несмотря на то что эта беспокоящая эмоция не обсуждается в исследовании беспокоящих эмоций в абхидхарме, чрезмерно высокая оценка других обычно встречается среди людей с заниженной самооценкой. Поскольку схема возвеличивания других не отличается от высокомерного самовозвеличивания – с той лишь разницей, что мы просто смещаем цель с других на себя, – деконструкция этих двух эмоций одинакова.

Двойственная видимость, когда нам кажется, что мы или другие однозначно превосходят кого-то другого или всех остальных, – абсурд. Никто не существует подобным выдуманным образом. У всех нас есть одинаковые свойства ума и сердца, позволяющие нам стать буддой. Когда мы осознаем это, мы ослабляем цепляние за собственную беспокоящую эмоцию. Остаётся лишь лежавшая в основе нашей беспокоящей эмоции умственная деятельность, а именно осознавание равенств. Мы просто рассматриваем других и себя с точки зрения общих качеств, например с точки зрения нашего богатства. Лишь когда мы совмещаем такую оценку с двойственной видимостью и прочными сущностями, мы считаем одну из сторон неотъемлемо лучше, а другую – неотъемлемо хуже.

Жадность – это нежелание делиться с другими. Она происходит из двойственной видимости якобы прочного «меня» как неотъемлемо более достойного владеть чем-либо, чем якобы прочное «ты». Двойственная видимость того, что, если мы будем делиться чем-либо с якобы прочным «тобой», это будет угрожать безопасности якобы прочного «меня», может сопровождаться беспокойством.

Если мы страдаем от заниженной самооценки, мы можем переносить жадность на самих себя. Отрицая собственные права, неспособные сказать нет, мы не позволяем себе справедливой доли чего бы то ни было – денег, времени, энергии или пространства, – и отдаем больше, чем можем себе позволить. Мы делаем это из-за того, что верим в создаваемую нашим умом двойственную видимость якобы прочного, по-настоящему недостойного «меня» и якобы прочного, более заслуживающего этих благ «тебя». Неуверенные и обеспокоенные, мы бессознательно чувствуем, что, если мы устанавливаем ограничения и приберегаем что-либо для себя, такое поведение будет провоцировать другого человека отвергнуть или оставить нас.

Связанное с анорексией лишение себя тех или иных благ сходно с разрушительным самоотречением в интересах других. В обоих случаях мы сравниваем себя с другими. Между тем анорексия не подразумевает совместного пользования чем-либо. С другой стороны, для скупости, когда мы накапливаем деньги, не желая их тратить даже на себя, не свойственна та же схема, что и для анорексии и самоограничения в чужих интересах: скупость не предполагает сопоставления себя с другими. Кроме того, отрицание своих прав в пользу других как беспокоящая и разрушительная эмоция, основанная на заблуждении, отличается от конструктивного самопожертвования родителя ради ребёнка, свойственного даже животным.

Высокомерие и жадность – сходные беспокоящие эмоции. В обоих случаях мы считаем себя лучше кто-то другого. Деконструкция этих двойственных видимостей, питающих нашу жадность, позволяет нам ослабить неуверенность и напряжённость. И снова мы обнаруживаем за этой беспокоящей эмоцией осознавание равенств. Мы одновременно рассматриваем других и себя с точки зрения возможного совместного пользования чем-либо. То же самое глубокое осознавание становится явным, когда мы ослабляем собственную чрезмерно высокую оценку других и разрушительное самоотречение в их интересах.

Страстное желание и цепкая привязанность

Страстное желание – это одержимость обладанием кем-либо или чем-либо, тогда как цепкая привязанность – это волнующая потребность не отпускать то, что у нас есть – человека или вещь. И то, и другое основано на двойственной видимости (1) якобы прочного «меня», которое не может жить без обладания неким человеком или предметом, и (2) якобы прочного «тебя» или предмета, способного обеспечить мне безопасность, если только я завладею им, либо если я никогда его не отпущу.

Традиционные описания страстного желания и цепкой привязанности предлагают только активную форму этих беспокоящих эмоций. Однако часто встречается пассивная форма. В этом случае мы хотим быть предметом обладания или принадлежать другому человеку либо коллективу, а также не хотим, чтобы нас отвергли, после того как мы себя отдали. Чаще всего человек, которому мы желаем принадлежать, – это спутник жизни, а коллектив – коммерческая фирма или клуб. Другими словами, хотя эти беспокоящие эмоции зачастую встречаются среди людей с заниженной самооценкой, они могут затрагивать и более широкую группу людей.

Нам необходимо смотреть сквозь обманчивую видимость, которая питает эти беспокоящие эмоции. Отрицая свою способность заботиться о себе, мы преувеличиваем качества другого человека или какой-нибудь вещи. Обманутые этим, мы теряем голову. Деконструируя эту видимость посредством понимания того, что она не имеет отношения ни к чему реальному, мы перестаем цепляться за неё ради собственной безопасности. За нашим преувеличением человека, коллектива или объекта до поистине особенных мы обнаруживаем индивидуализирующее осознавание. Мы лишь обозначили конкретного человека, организацию или вещь. Только совмещая это обозначение с двойственной видимостью и прочными сущностями, мы воспринимаем себя неотъемлемо обездоленными, а человека, коллектив или объект – неотъемлемо притягательными.

Зависть

Зависть – это неспособность перенести чужие достижения, например успех. Нам хочется, чтобы успеха достигли мы, а не другой человек. Разновидность этого – ревность, когда другой человек получает от кого-либо, например, любовь или привязанность, а мы желаем, чтобы это досталось нам, а не ему или ей. Эта беспокоящая эмоция возникает из двойственной видимости (1) якобы прочного «меня», которое не может достичь или получить то, что заслуживает, и (2) якобы прочного «тебя», которое неотъемлемо не заслуживает достижения или получения этого. Бессознательно мы чувствуем, что мир нам что-то должен, и кажется несправедливым, что это достаётся другим, а не нам.

Под влиянием заниженной самооценки мы можем направлять сходные с завистью беспокоящие эмоции на себя. Из-за самоуничижения мы полагаем, будто неотъемлемо не заслуживаем того, что имеем, тогда как вместо нас это по своей природе заслуживают другие.

Зависть обычно сопровождается наивностью относительно причинно-следственной связи. К примеру, мы не понимаем и даже отрицаем, что человек, получивший повышение по службе или чьё-либо расположение, заслужил это своими действиями. Более того, мы полагаем, что должны получить это, не прилагая никаких усилий. Или мы считаем, что на самом деле сделали многое, но так и не получили вознаграждения. Нашему уму кажется, что всё происходит вообще беспричинно или лишь по одной причине: только из-за того, что сделали мы сами.

Деконструируя эти обманчивые видимости, мы ослабляем собственное чувство, что всё несправедливо. В основе нашей зависти лежит лишь осознавание того, что было осуществлено. Благодаря этому мы знаем о цели, которую хотим достичь. Если мы не завидуем другому человеку из-за достигнутого или полученного им, возможно, мы сможем научиться у него тому, как он добился успеха, и поймем, как осуществить то же самим. Мы чувствуем зависть, лишь когда смешиваем это осознавание с двойственной видимостью и прочными сущностями.

Гнев

Гнев – это порождение грубого состояния ума по отношению к кому-либо или чему-либо, когда мы хотим освободиться от этого или причинить этому вред. Данная беспокоящая эмоция возникает из двойственной видимости (1) якобы прочного «меня», которое не в состоянии перенести этого человека, коллектив или объект, и (2) якобы прочного «тебя», коллектива или объекта, уничтожение которого обеспечит мне безопасность. Подобно тому как страстное желание сосредоточено на ком-либо или на чём-либо и преувеличивает достоинства объекта, гнев сосредоточен на объекте, преувеличивая его недостатки.

В абхидхарме описание беспокоящих эмоций не рассматривает отрицательные чувства к самому себе как форму гнева. Тем не менее, у людей с заниженной самооценкой, вне всякого сомнения, возникает беспокоящая эмоция, сходная с гневом. Зачастую её вызывает сделанное нами или кем-либо другим, а чувство неадекватности и вины, как правило, сопровождает эту эмоцию. То есть мы можем быть разгневаны на себя просто из-за наших недостатков или ошибок. С другой стороны, если другие поступают с нами ужасно, мы можем точно так же преувеличивать собственные плохие качества и винить себя. Будучи неуверенными и боясь оказаться отвергнутыми, если скажем что-либо по поводу этого инцидента, мы подавляем возможный гнев на другого человека и направляем это чувство на себя.

Согласно изложению инопустотности, когда мы деконструируем обманчивые видимости, питающие гнев, мы ослабляем напряжённость нашего враждебного отвержения. Мы обнаруживаем просто зеркалоподобное осознавание, например того, что человек поступает так или иначе. С точки зрения самопустотности, мы обнаруживаем осознавание реальности. Мы просто отличаем то, что делает этот человек, от того, что он не делает, и без осуждения видим, какое поведение уместно, а какое нет. Только совмещая эту основную умственную деятельность с двойственной видимостью и неотъемлемыми сущностями, мы с яростной эмоцией реагируем на то, что считаем неприемлемым.

Волнение и недовольство

Волнение и недовольство – это два дополнительных беспокоящих синдрома, возникающие из проецирования двойственных видимостей на глубокое осознавание и на другие естественные аспекты нашего ума. Мы волнуемся, когда считаем себя неотъемлемо беспомощным человеком и думаем, что должны, но не можем контролировать другого человека или владеть ситуацией. Ослабляя свою неуверенность и напряжённость, мы обнаруживаем лишь индивидуализирующее осознавание и заботливость о ком-либо или о чем-либо. Успокоившись, мы сможем посмотреть на ситуацию иначе, всё взвесить и понять, можно ли что-нибудь сделать и что именно, а затем просто делать это. Как сказал Шантидева: «Если ситуацию можно изменить, зачем из-за неё волноваться? Просто меняйте её. Если мы никак не можем её изменить, зачем волноваться? Это не поможет».

Когда мы понимаем, что за чужим невротичным беспокойством о нас стоит сердечная заботливость и индивидуализирующее осознавание, мы можем ослабить собственную излишне чувствительную реакцию. Вместо того чтобы воспринимать поведение человека двойственно, как угрозу, мы сосредоточиваемся на индивидуализирующем осознавании. Если мы объект индивидуализирующего осознавания другого человека, это никак не может лишить нас индивидуальности. Более того, если мы признаем, что человек заботится о нас, это укрепит наше терпеливое понимание.

Когда мы выражаем недовольство тем, что должны что-либо делать или заносчиво возмущаемся, когда нас просят это делать, мы также оказываемся пойманы в сети двойственности. Создается впечатление, что якобы прочное «я» столкнулось с неотъемлемо неприятной задачей, которую не хочет делать. Ослабив цепляние за это навязчивое чувство, мы обнаруживаем осуществляющее осознавание, сосредоточенное на задаче, которую надо делать. Также присутствует осознавание реальности, сосредоточенное на том, способы ли мы это сделать и насколько это для нас приемлемо. Более того, мы понимаем: когда нас просят что-либо cделать, это не угрожает нашей независимости. Таким образом мы просто делаем то, что должно быть сделано, если это не приносит вреда, либо отказываемся это делать, если задача неприемлема. Когда мы слышим, как другой человек жалуется на необходимость что-либо делать, мы можем применять этот же метод, чтобы не реагировать излишне бурно.

Упражнение 22: Растворение беспокоящих эмоций в их основе – глубоком осознавании

Во время первой фазы этого упражнения, после создания спокойного, заботливого пространства, мы смотрим на фотографию или просто думаем о ком-либо, кто вызывал или вызывает у нас беспокоящие эмоции. Нам может понадобиться выбирать нового человека для работы с каждой эмоцией. Если у нас не получается вызвать в памяти какую-либо расстраивающую эмоцию, мы можем воспользоваться знанием об этой эмоции из опыта других людей и попытаться представить, на что это похоже. Признавая, что наша несбалансированность могла вызывать страдания у человека, к которому мы чувствовали эту эмоцию, и сожалея об этом, мы принимаем решение постараться преодолеть эти проблемы.

Сначала мы пытаемся выявлять двойственные чувства, стоящие за каждой беспокоящей эмоцией, понимая, что они основаны на явной фантазии, а затем прилагаем усилия для их деконструкции. Мы начинаем этот процесс с того, что стараемся полностью успокоиться. По мере того как стихает наша напряжённость, мы стараемся почувствовать, как эта фантазия и сопровождающая её беспокоящая эмоция освобождаются сами собой. При этом мы представляем свой ум в виде крепко сжатого кулака, который медленно разжимается, и стараемся почувствовать, как это происходит. Поскольку напряжённость зачастую проявляется как чувство стеснённости в области желудка или грудной клетки, мы точно так же пытаемся почувствовать, как «разжимается кулак» и в этой области. Мы можем дополнить этот метод образом, что крепкое цепляние за двойственную видимость и беспокоящую эмоцию было подобно крепкому цеплянию за цветное отражение в воде, и соответствующим чувством. Отражение никогда не было прочным.

Теперь наш ум, эмоции и чувства очищены, и мы стараемся выявлять соответствующие формы глубокого осознавания, стоящие за нашим беспокоящим состоянием ума, и оставаться в них. Чем более мы ослабим умственную и физическую напряженность, тем более глубокого спокойствия мы сможем достичь в стоящем за ним осознавании. Если после ослабления умственного цепляния также освобождаются подавленные печаль или страдания, мы пытаемся не дать страху вновь себя сковать. Вместо этого мы стараемся позволить этим чувствам нахлынуть и пройти вместе с дыханием, когда мы естественным образом выдыхаем.

Затем мы смотрим на фотографию человека, который чувствовал или в настоящее время чувствует те же беспокоящие эмоции по отношению к нам, – или думаем о нём или о ней. И снова, если у нас не получается вспомнить такого человека из своей жизни, мы можем воспользоваться тем, что нам рассказывали о своих переживаниях другие. Точно так же деконструируя собственную излишне бурную реакцию в ситуациях, когда мы становимся объектом чужих расстраивающих эмоций, мы стараемся снова остаться в той форме осознавания, которая лежит в их основе. В завершение мы стараемся чувствовать сострадание к этому человеку, который не успокаивается и не соприкасается со своим глубоким осознаванием. Беспокоящие эмоции приносят ему или ей много страданий.

Для практики на семинаре ведущий группы может выбрать одну форму беспокоящей эмоции для каждого из пяти типов глубокого осознавания. Мы можем поступать так же, практикуя дома. Для продвинутой или тщательной практики мы можем работать со всеми беспокоящими эмоциями, связанными с каждым из пяти типов осознавания.

Растворение наивности в зеркалоподобном осознавании реальности

(1) Сначала мы рассматриваем пример наивности относительно причинно-следственной связи. Например, мы можем выбрать маленького ребёнка, на которого, как мы наивно полагали, наши слова или поступки не влияют. Мы бесчувственно считали, что ссоры с нашим супругом в присутствии ребёнка не имеют значения. Видя это переживание двойственно, мы представляли прочное «я», которое действует в вакууме, и считали ребёнка прочной сущностью, на которую не влияет окружение. Наша бесчувственность принесла ребёнку много несчастья, о чём мы теперь сожалеем.

Осознавая, что подобные способы существования невозможны, мы отбрасываем наивность относительно этой ситуации. Допустим, мы знали о последствиях своих действий, однако нам казалось, что признавать это и работать с проблемой слишком болезненно. Теперь мы стараемся отбросить напряженность, стоящую за нашим наивным предположением, что если мы не думаем о чём-нибудь или не признаем что-либо, то оно само исчезнет. С точки зрения инопустотности, мы обнаруживаем осознавание реальности. Мы видим условные факты, касающиеся ситуации. Другими словами, мы видим последствия наших поступков для ребёнка. Они были всегда. Мы либо не замечали их, либо игнорировали, либо отрицали их совершение. С точки зрения учения о самопустотности, мы обнаруживаем зеркалоподобное осознавание, которое воспринимает информацию: оно, несомненно, есть.

Минуту мы сосредоточиваемся на этих двух поддерживающих друг друга типах осознавания: осознавании реальности и зеркалоподобном осознавании. Такое видение теперь позволит нам справляться с ситуацией трезво и чутко. Тем не менее, нам необходимо заботиться о том, чтобы не чувствовать себя виноватыми за излишнее преувеличение важности наших действий. Как говорилось в шестой главе – о том, что нам не нужно бояться реагировать на происходящее, – мы вносим вклад в ситуацию, но не являемся её единственным участником.

Теперь мы сосредоточиваемся на человеке, который бесчувственно сказал нам что-то неприятное и по наивности не понимал, что его слова расстроят нас. Например, возможно, он сказал что-то о любимом нами человеке, которого мы недавно потеряли. Деконструируя гиперчувствительное переживание якобы прочного несчастного «я», которому причинил боль якобы прочное безжалостное «ты», мы пытаемся успокоиться. Мы стараемся обнаружить лежащее в основе этого переживания зеркалоподобное осознавание реальности. Любимый человек умер. Напоминают нам о нём или о ней или нет, изменить произошедшее нельзя. Это помогает нам принять реальность, хотя никто не отрицает печаль утраты. Осознавая, как, должно быть, ужасно тот человек себя чувствует, когда другие излишне бурно реагируют на его бесчувственные замечания, мы пытаемся испытывать к нему сострадание. Мы надеемся, что он или она вскоре преодолеет свою наивность.

(2) Далее мы повторяем эту процедуру с примером наивности относительно реальности. Мы выбираем, например, человека, который сказал о себе то, что нам трудно принять, например, что он или она стареет и все быстрее устает. Раньше мы отрицали или игнорировали это, либо не воспринимали проблему всерьёз. Чувствуя себя якобы прочным «мной», для которого вещи таковы, как мы их себе представляем, мы пытались иметь дело с якобы прочным «тобой», соответствующим нашим мечтам. Из-за нашей бесчувственности этот человек расстроился, о чём мы теперь сожалеем. Стараясь ослабить напряженность, которую создает наша наивность, мы обнаруживаем зеркалоподобное осознавание реальности этого человека. Когда мы воспринимаем информацию и понимаем её истинность, это позволяет нам обращаться с человеком с надлежащей чуткостью и уважением.

Затем мы сосредоточиваемся на человеке, который по наивности отказывался признать правду о нас, например, что мы не испытываем к нему или к ней романтических чувств. Деконструируя свое двойственное восприятие якобы прочного «меня», по поводу которого всё достаточно очевидно и которое разочаровано якобы прочным слепым «тобой», мы стараемся остаться с зеркалоподобным осознаванием своих настоящих чувств к этому человеку. Это помогает нам перестать излишне бурно реагировать – защищаться. Сострадание к человеку, живущему подобной иллюзией, даёт нам сбалансированную чувствительность, и мы убеждаем его или её в реальном положении дел, избегая жестокости.

Растворение высокомерия в уравнивающем осознавании

(1) Затем мы смотрим на фотографию человека, в отношении которого мы высокомерно чувствуем превосходство в том или ином смысле, любо чувствовали превосходство в прошлом, – или думаем о таком человеке. Это может быть кто-нибудь из нашего окружения или, возможно, человек другой расы, чью фотографию мы видели в журнале. Наше самомнение вело к ненависти и страданию, о которых мы глубоко сожалеем. Мы замечаем, что сравнивали себя с этим человеком и считали себя якобы прочным превосходящим «мной», а его или её – якобы прочным второсортным «тобой». Пытаясь ослабить напряжённость и неуверенность, заставляющую нас сравнивать, мы обнаруживаем уравнивающее осознавание. Мы лишь рассматриваем себя и другого как людей. Это позволяет нам открыться и быть сбалансированно чувствительными к нему или к ней.

Переходя к человеку, который высокомерно считает себя лучше нас, мы точно так же деконструируем собственную излишне чувствительную реакцию – оскорблённость. Наша реакция возникла потому, что мы чувствовали себя якобы прочным оклеветанным «мной», которое терпит оскорбления от якобы прочного высокомерного «тебя». Возможно, мы менее состоятельны, чем этот человек, однако это не делает нас второсортным существом. Спокойно сосредоточиваясь на глубоком осознавании нашего равенства как людей, мы стараемся чувствовать сострадание к этому человеку, чей предрассудок создает так много проблем.

(2) Затем мы выбираем того, кого мы чрезмерно высоко ценим, считая его или её в чём-либо лучше себя. Из-за нашего подобострастного отношения человек чувствует себя крайне неловко, о чём мы теперь сожалеем. Ослабляя напряженность собственной двойственной видимости якобы прочного неполноценного «я» и якобы прочного превосходящего «тебя», мы стараемся пребывать в уравнивающем осознавании, лежащем в основе нашего двойственного чувства. У нас не может быть одинакового образования или должности, однако у каждого из нас есть сильные и слабые стороны. У нас обоих есть в жизни радости и печали.

Наконец мы сосредоточиваемся на человеке, который возвеличивает нас, считая, что мы лучше его или её. Ослабляя любые возможные дискомфорт или раздражение, мы деконструируем собственное двойственное чувство якобы прочного, совершенно нормального «меня», которое произвело впечатление на якобы прочного нелепого и утомительного «тебя». Мы стараемся пребывать в глубоком осознавании нашего равенства с ним или с ней и направляем сострадание на этого человека, который так легко смущается в нашем присутствии. Он или она может отрицать или отвергать наши заверения о том, что никто не является неотъемлемо лучше или хуже других. Все же, если мы помним о своём глубоком осознавании, наши поступки будут убедительнее слов.

Растворение жадности в уравнивающем осознавании

(1) Следующим шагом мы сосредоточиваемся на том, с кем нам не хочется ничем делиться. Наша бесчувственная жадность обижает человека, о чем мы теперь сожалеем. Мы пытаемся ослабить двойственное чувство якобы прочного «я», которое будет обездолено, если якобы прочный недостойный человек разделит с нами то, что есть у нас. Ослабив свою напряжённость, мы обнаруживаем уравнивающее осознавание нас обоих как людей, способных пользоваться чем-либо совместно. Эта точка зрения равенства позволяет нам признать, что человек также получит удовольствие от совместного пользования. Мы стараемся представить, что недвойственно отдаем ему или ей то, что у нас есть. Традиционный метод преодолеть нежелание делиться с другими – передавать часть чего-либо из одной своей руки в другую, из правой в левую.

Выбирая жадного человека, который не хотел с нами делиться, мы точно так же деконструируем собственное излишне чувствительное ощущение якобы прочного, бедного, обделённого «меня» и якобы прочного эгоистичного «тебя». Пытаясь сосредоточиться на нашем равенстве как людей, мы видим: то, что с нами не поделились, не делает нас неполноценными. Затем мы стараемся направлять сострадание на этого человека, чей эгоизм вызывает у других так много недовольства.

(2) Следующим шагом мы рассматриваем человека, ради которого мы хотели лишить себя справедливой доли чего-либо – например, свободного времени, – чтобы дать больше, чем ему необходимо, или даже больше, чем он хочет. Наше отношение было нездоровым не только к самим себе, но также и к этому человеку, о чём мы теперь сожалеем. Ослабляя собственное двойственное чувство якобы прочного недостойного «меня» и якобы прочного, более достойного «тебя», мы успокаиваемся в уравнивающем осознавании, которое предусматривает справедливость для нас обоих.

Наконец мы рассматриваем того, кто страдает разрушительным самоотречением, кто оставлял для себя совсем чуть-чуть или не оставлял ничего и отдавал нам больше, чем было необходимо. Этим человеком мог быть, к примеру, чрезмерно любящий и беспокоящийся родитель, который жертвует всем ради нас. С недостатком чувствительности и самолюбованием мы могли относиться к этой ситуации как к должному, ощущая якобы прочного заслуживающего внимание «меня» и якобы прочного «тебя», которое должно уделять нам внимание. Или же с излишней чувствительностью и виной мы могли быть возмущены и противиться, сопровождая это ощущением якобы прочного недостойного «меня» и якобы прочного «тебя», которое мне ничего не должно. В каждом из этих случаев мы сожалеем о страдании, которое такое отношение, должно быть, причинило нашему родителю. Мы стараемся деконструировать свое чувство двойственности и успокоиться в уравнивающем осознавании, с которым мы просто думаем о нас двоих. Сострадание к матери или отцу, чья компульсивная и зачастую ненужная жертва делает трудной его или её жизнь, позволяет нам с благодарностью принять нашу справедливую долю и отказаться от злоупотребления щедростью родителя.

Растворение страстного желания в индивидуализирующем осознавании

(1) Затем мы смотрим на изображение того, кем мы жаждем или жаждали обладать в том или ином смысле, – или думаем о нём или о ней. Мы можем выбрать кого-нибудь из своей жизни или, возможно, изображение почти голого человека в журнале. Признавая страдание, которое мы причинили этому человеку, бесчувственно обращаясь с ним или с ней лишь как с сексуальным объектом, мы сожалеем. Затем мы пытаемся ослабить беспокойное, неуверенное чувство якобы прочного обделенного «я», которое отчаянно нуждается в обладании якобы прочным соблазнительным «тобой». Это оставляет нас с индивидуализирующим осознаванием. Вместо того чтобы хвататься за этого человека, мы лишь сосредоточиваемся непосредственно на нём или на некоторых его качествах. Мы стараемся проявлять уважение к этим качествам, не преувеличивая их.

Переходя к человеку, который жаждет обладать нами, мы пытаемся ослабить собственное гиперчувствительное ощущение якобы прочного, находящегося в опасности «меня», которого добивается якобы прочный преследователь «ты». Мы не одержимы желанием сбежать, а вместо этого видим человека, осознавая его или её просто как индивидуальность. Это позволяет нам общаться с ним сострадательно и откровенно, не пугаясь и не поступая жестоко.

(2) Затем мы сосредоточиваемся на том, кому мы желаем или желали принадлежать, например в качестве супруга или сотрудника. Мы сожалеем о беспокойстве, которое наши ожидания и требования могли доставить этому человеку. Ослабляя бесчувственное двойственное ощущение якобы прочного «я», самоуважение и удовлетворённость которому может дать только якобы прочный «ты», включив нас в свой близкий круг, – за страстным желанием мы опять обнаруживаем индивидуализирующее осознавание. Мы лишь выделяем этого человека среди других и сосредоточиваемся на некоторых его или её качествах. Добавив уравнивающее осознавание, мы далее замечаем, что у других также могут быть похожие качества. Хотя каждый человек – неповторимая индивидуальность, никто не является настолько особенным, чтобы быть незаменимым. Несомненно, существуют другие возможные партнеры и места работы.

Наконец мы рассматриваем человека, который жаждет стать нашим супругом и хочет, чтобы мы приняли его или её во все аспекты нашей жизни. Ослабляя гиперчувствительное двойственное ощущение якобы прочного, страдающего клаустрофобией «меня», которому навязывается якобы прочный требовательный «ты», мы осознаваем индивидуальность этого человека. Уважение и сострадание позволяют нам установить подходящие ограничения, не будучи при этом грубыми или недостаточно чувствительными.

Растворение цепкой привязанности в индивидуализирующем осознавании

(1) Сначала мы сосредоточиваемся на человеке, к которому чувствуем или чувствовали цепкую привязанность, например на своём ребёнке предподросткового возраста (9–12 лет). Возможно, мы обращались с ним или с ней как с птенцом, пытаясь удержать в «гнезде». Сожалея о неудобстве и стыде, которые ребёнок из-за нас чувствовал, особенно перед своими друзьями, мы стараемся успокоиться. Мы деконструируем это тревожное, вызывающее неуверенность чувство якобы прочного «меня», не способного жить без якобы прочного «тебя», своего младенца, который всегда находится под строгим наблюдением. Ослабление сильного эмоционального цепляния оставляет нас с осознаванием того, что наш ребёнок – просто индивидуальность. Более спокойная любовь позволяет нам уважать индивидуальность ребёнка и быть чуткими к его потребности в пространстве и независимости.

Затем мы рассматриваем человека, возможно члена нашей семьи, который цепляется за нас с привязанностью и хочет, чтобы мы его или её контролировали. Мы стараемся ослабить собственное гиперчувствительное ощущение якобы прочного, находящегося в опасности «меня», которое подавляется якобы прочным манипулирующим «тобой». Если мы воспринимаем этого члена семьи просто как индивидуальность, это позволяет нам найти сострадательное решение, которое не лишит этого человека уверенности в нашей любви.

(2) Мы можем следовать той же процедуре деконструкции, выбрав того, к кому мы цепко привязаны, считая, что принадлежим ему или ей. Испытывая неуверенность, мы боимся, что этот человек может нас покинуть или уволить. Сожалея о том, что наше отношение давит на этого человека, мы пытаемся ослабить собственную напряжённость, деконструируя наше двойственное чувство якобы прочного, находящегося в опасности «я», чьей надеждой на защиту от невзгод является якобы прочный спаситель «ты». Наше спокойное осознавание этого человека как индивидуальности и следующее из этого уважение к его или её положению позволяет нам с достоинством справляться со всем, что бы ни произошло в наших взаимоотношениях.

Наконец мы сосредоточиваемся на человеке, который, будучи цепко привязан, эмоционально зависит от нас и параноидально боится, что мы бросим его или её. Ослабляя гиперчувствительное двойственное ощущение якобы прочного вампира «тебя», высасывающего силы из якобы прочной жертвы «меня», мы осознаем человека просто как индивидуальность. Мы обращаемся с ним уважительно и сострадательно, и это укрепляет его чувство собственной ценности и уверенности в себе.

Растворение зависти в осуществляющем осознавании

(1) Следующим шагом мы сосредоточиваемся на человеке, которому мы завидуем сейчас или завидовали в прошлом. Возьмём, например, нового друга или подругу нашего прежнего спутника жизни. Кажется, будто мы являемся прочным «я» и неотъемлемо заслуживаем возвращения прежнего партнера, а тот человек – прочным «тобой», который неотъемлемо не заслуживает чести наслаждаться его или её компанией. Мы сожалеем о страдании, причиненном нашей ревностью. Ослабляя напряжённость собственного негодования, мы обнаруживаем за этим чувством осознавание того, что было осуществлено. Мы видим, чего достиг этот человек, – он или она встречается с нашей бывшей подругой или нашим бывшим другом. Благодаря эмоциональной трезвости мы с помощью зеркалоподобного осознавания реальности теперь можем объективнее видеть сильные и слабые стороны нашего прежнего партнера. Проявляя уважение к тому, с чем сейчас столкнулся человек, к которому мы чувствовали ревность, мы знаем, как относиться к нему чутко.

Выбрав человека, который завидовал или завидует нашим достижениям, мы деконструируем любые чувства раздражения или вины, которые, возможно, испытываем. Мы можем чувствовать, к примеру, что являемся прочным «мной» и неотъемлемо заслуживаем этого обретения, а тот человек – прочным «тобой», который неотъемлемо не заслуживает того же самого. Стараясь успокоиться, мы осознаём, что мы просто достигли этого посредством причинно-следственной связи. Это позволяет нам желать, с состраданием, чтобы человек смог найти причину достижения того же.

(2) Следующим шагом мы рассматриваем человека, который, как нам кажется или казалось, больше заслуживает обладать тем, чем обладаем мы. Например, мы родились в состоятельной семье и, испытывая неловкость из-за своих привилегий в жизни, полагали, что бездомный человек заслуживает этого больше нас. Мы одаривали этого человека незаслуженными подарками, но это так и не научило его или её ценить труд. Человек стал зависимым и ленивым, о чём мы теперь сожалеем.

Двойственное воззрение, питавшее наше самоуничижение и чувство вины, состояло в том, что мы являемся якобы прочным недостойным «мной», а тот человек – якобы прочным более достойным «тобой». Ослабляя напряженность этого воззрения, мы успокаиваемся в осуществляющем осознавании того, что именно мы, а не другой человек обрели и достигли этих благ. Беспристрастие позволяет нам размышлять об этом в соответствии с законами кармы: что бы ни происходило с нами – это результат наших предыдущих действий. Если в этой жизни мы не сделали ничего особенного, чтобы получить то, что у нас есть, мы должны были сделать что-то положительное в прошлых жизнях, и это послужило причиной наших нынешних обретений. Если мы спокойно принимаем своё положение, это позволяет нам пользоваться тем, что у нас есть, чтобы дать остальным возможности достичь того же самим.

Наконец мы думаем о человеке, который чувствовал, что мы более заслуживаем того, чем обладает он или она. Возможно, мы чувствовали отвращение к его заниженной самооценке или, пользуясь возможностью, хотели извлечь выгоду из его неловкости по поводу своей доли. Наше двойственное видение могло включать якобы прочного оскорбленного «меня», эксплуатируемого якобы прочным нелепым «тобой», который пытается смягчить своё чувство вины. Мы ослабляем наше заблуждение и остаемся с осуществляющим осознаванием. Мы осознаём, что человек достиг этих благ, и что теперь мы можем получить их часть. Мы стараемся сострадать этому человеку, чья щедрость движима исключительно чувством вины.

Растворение гнева в зеркалоподобном осознавании реальности

(1) Затем мы сосредоточиваем внимание на человеке, на которого мы гневаемся или гневались. Мы можем выбрать даже политического деятеля, чьи принципы нас раздражают. Гневаясь, мы устраивали ужасные сцены, которые беспокоили всех вокруг, о чём теперь сожалеем. Когда мы размышляем об этом человеке или видим его или её фотографии, мы праведно чувствуем себя якобы прочным угнетаемым «мной», имеющим дело с нападками якобы прочного ужасного «тебя». Пытаясь ослабить беспокойное стремление уничтожить то, что нам не нравится, мы обнаруживаем зеркалоподобное осознавание. Мы лишь воспринимаем информацию о том, как этот человек поступает. Мы также обнаруживаем осознавание реальности этой ситуации: мы различаем, что человек поступает так, а не иначе. Благодаря этому пониманию мы спокойны и можем видеть, что, хотя человек, возможно, ведёт себя ужасно сейчас, он или она может измениться, и наша реакция более уместна.

Переходя к тому, кто разгневан на нас, мы деконструируем любые двойственные чувства неприятия или обиды на обвинения человека. Например, мы можем думать: «Как смеешь ты обвинять меня?!». Наши чувства питает вера в миф о якобы прочном невинном «мне» и якобы прочном несправедливом «тебе». Старясь успокоиться, мы остаемся с зеркалоподобным осознаванием того, что мы сделали, и осознаванием реальности, позволяющим видеть, правильно ли мы это сделали. Если мы были неправы, мы пытаемся представить, что спокойно извиняемся. Если мы были правы, мы стараемся представить, что не ощущаем угрозы. В любом случае мы стараемся чувствовать сострадание к человеку, который, очевидно, несчастен, будучи расстроенным.

(2) Затем мы выбираем человека, который плохо с нами обращался. Из-за заниженной самооценки мы обвиняли себя и молча направляли гнев внутрь. Позже наши подавленные чувства могли проявиться в истеричном крике или саморазрушительном поведении. Человек не мог понять нашего поведения и чувствовал беспомощность и смятение. Он даже мог наброситься на нас и сказать нам не валять дурака. Мы сожалеем о разочаровании и огорчении, которые наша затаенная ярость вызвала в нас обоих. Ослабляя собственный самообвиняющий гнев, мы стараемся отпустить наше двойственное чувство якобы прочного виноватого «меня» и якобы прочного «тебя», которое может бросить меня, если я скажу что-либо по поводу этого инцидента. Выполняя деконструкцию таким образом, мы обнаруживаем зеркалоподобное осознавание происшедшего между нами и осознавание реальности того, что это случилось так, а не иначе. Обретённые благодаря этому спокойствие и ясность позволяют нам перестать зацикливаться на обвинении и найти решение.

Затем мы рассматриваем человека, который боится нам возражать, когда наши слова или действия болезненны, и вместо этого направляет свой гнев внутрь. Мы стараемся ослабить своё раздраженное двойственное чувство якобы прочного расстроенного «меня», прилагающего особые усилия, и якобы прочного невыносимого «тебя», которое не идёт на встречу. С зеркалоподобным осознаванием мы видим своё поведение и реакцию человека. Осознавание реальности показывает, что взаимоотношения причиняют страдание обоим участникам, а не только нам. Понимание чужого эмоционального расстройства даёт нам терпение и сострадание, чтобы вести себя мягче и чутче.

Растворение беспокойства в индивидуализирующем осознавании и заботливой внимательности

Затем мы смотрим на фотографию человека, о котором мы сейчас чрезмерно волнуемся или волновались в прошлом, или думаем о нем или о ней. Признавая беспокойство, которое мы причиняем этому человеку, мы чувствуем сожаление. Обращая внимание на собственное двойственное чувство якобы прочного бесполезного «меня», имеющего дело с якобы прочным «тобой», которое я не контролирую, мы стараемся деконструировать это чувство. Наше напряжение ослабляется, и мы остаемся с индивидуализирующим осознаванием этого человека и сердечной заботливостью. Успокоившись, мы стараемся представить, что мы можем сделать, чтобы помочь, если это возможно, а затем пытаемся представить, что просто делаем это.

Сосредоточиваясь на том, кто постоянно волнуется за нас, мы пытаемся деконструировать собственное гиперчувствительное ощущение якобы прочного «меня», которое задыхается, потому что его душит якобы прочное властное «ты». Ослабляя собственную напряженную паранойю, мы обнаруживаем свое индивидуализирующее осознавание человека и заботу о себе. Сознавая боль, которую причиняет нам поведение этого человека, мы стараемся принимать во внимание страдание, которое он или она также переживает. Затем, с состраданием, мы стараемся обратить нашу заботливость на этого человека, желая, чтобы он был свободен от этого страдания и вызываемого им волнения.

Растворение недовольства в осуществляющем осознавании реальности

Наконец мы выбираем человека, который просил нас или говорил нам сделать то, что мы не хотели делать. Бесчувственные к другим, мы раздражали всех вокруг своим недовольством. Сожалея об этом теперь, мы пытаемся заметить двойственные и тройственные видимости, питающие это возмущение. Высокомерные и оскорбленные, мы чувствовали себя подобно прочному «я», неотъемлемо слишком хорошими, чтобы заниматься этим делом или чтобы другие говорили нам, что делать. Задача казалась по своей природе унизительной, тогда как попросивший её выполнить человек казался подобным прочному «ты», которое пытается лишить нас независимости и достоинства. Если этот человек позже напомнил нам об этом деле, мы приходили в еще большую ярость, полагая, что он или она не верит в наше намерение или способность справиться с задачей.

Мы пытаемся ослабить свою веру в эту параноидальную видимость. Чем более мы успокаиваемся, тем больше ослабляется напряжённость. Наше осуществляющее осознавание было сосредоточено на том, что должно быть сделано, а осознавание реальности – на нашей способности выполнить задачу и уместности браться за это дело. Став спокойнее, мы представляем, как решаем, что делать, и, независимо от нашего выбора, стараемся чувствовать сострадание к человеку, которому необходимо, чтобы это дело было сделано.

Затем мы обращаем внимание на человека, который выражал недовольство тем, что мы попросили его или её сделать. Деконструируя собственную излишне бурную реакцию раздражения якобы прочным дерзким «тобой», которое противостоит якобы прочному невинному «мне», мы стараемся успокоиться. Понимая, что необходимо сделать, мы стараемся представить, как мы спокойно проверяем, справится ли человек с этим и не окажется ли уместнее или, возможно, менее хлопотным сделать это самим. Мы стараемся чувствовать сострадание к человеку, который так расстроился, столкнувшись с этой задачей.

Преодоление одиночества и разрешение конфликтов

Во время второй фазы упражнения мы сидим в кругу остальных участников, создаём спокойное, заботливое пространство и затем сосредоточиваемся на других членах группы. Поскольку, вполне возможно, мы не испытываем никаких беспокоящих эмоций по отношению к этим людям, мы можем работать с чувством одиночества. Даже если сейчас мы не одиноки, практически каждый время от времени чувствует одиночество.

Мы начинаем с того, что вспоминаем чувство одиночества, а затем смотрим на сидящих вокруг нас людей. Если мы одержимы жалостью к себе, значит, мы пойманы в двойственную видимость себя как якобы прочного, неотъемлемо одинокого «меня» и этих людей как якобы прочных, недосягаемо далеких «вас». Мы наивно закрываемся от любых отношений. Пытаясь ослабить собственную напряженность, мы достигаем нашего зеркалоподобного осознавания и с его помощью пытаемся воспринимать информацию об этих людях. Кроме того, при помощи осознавания реальности мы стараемся видеть, что каждый из них, при надлежащем усилии с нашей стороны, может стать нам другом. Это видение помогает нам развеять страх.

Затем мы пытаемся заметить, как одиночество окрашивает наше восприятие этих людей. Заставляя нас чувствовать себя лучше или хуже них, оно создает отстранённость. Возможно, чувствуя, что они недостаточно хороши для нас, мы не хотим им открыться и делиться нашими чувствами или мыслями как друзья. Возможно, чувствуя противоположное – что мы недостаточно хороши для них, – мы боимся, что нас отвергнут. Теперь мы стараемся оставить собственные параноидальные фантазии и обнаружить уравнивающее осознавание, стоящее за ними. Мы одновременно рассматривали этих людей и себя. Принимая во внимание связь, которую автоматически создает обнаруженное нами уравнивающее осознавание, мы стараемся распространить на них свою естественную сердечность.

До настоящего времени мы могли надеяться, что появится кто-то особенный. Привязанные к мечте об идеальном друге, мы, смотря на участников группы, могли желать, чтобы такой человек избавил нас от одиночества. Понимание того, что никто не способен соответствовать столь возвышенному идеалу, помогает нам оставить фантазию. Благодаря этому мы открываемся переживанию настоящего мгновения – смотрим на каждого человека в нашем кругу с осознаванием его или её индивидуальности. Пытаясь делать это, мы осознаем, что у каждого есть как сильные, так и слабые стороны. Принимая это, мы можем начать заводить реалистические дружеские отношения.

Мы могли часто завидовать другим, потому что у них есть близкие друзья. Более того, перед началом этой сессии мы могли заметить в группе человека, который вызвал наш интерес и надежды. Мы ревновали, когда он шутил с другими. Стараясь успокоиться, мы обнаруживаем, что остались с осуществляющим осознаванием. Теперь мы смотрим на людей с осуществляющим осознаванием, понимая: чтобы подружиться с другими, нам необходимо подойти к ним и поговорить.

Некоторые из наших прошлых дружеских отношений могли быть неудачными. Мы можем сейчас жестоко и гневно обвинять других в грубостях. Мы пытаемся ослабить двойственное чувство тирана и жертвы и остаемся с зеркалоподобным осознаванием происшедшего. Далее с помощью осознавания реальности мы просто видим, что наши бывшие друзья поступали неприемлемо, не так, как нам хотелось. Это не означает, что все дружеские отношения будут неотъемлемо портиться или что все неминуемо будут нас обижать. Осознавая это, мы стараемся смотреть на каждого человека в кругу с открытостью и без предубеждений.

Мы могли волноваться, что не понравимся другим. Мы пытаемся ослабить беспокойство и после этого смотрим на каждого человека как на индивидуальность, заботясь о том, как он или она к нам отнесется. Мы хотим, чтобы этот человек был счастлив с нами. Осознавая, что желание, чтобы другие были счастливы, – это любовь, мы стараемся усилить эту любящую заботливость. Любовь открывает двери к развитию дружеских отношений.

Мы могли выражать недовольство одиночеством или необходимостью присоединиться к группе, чтобы встретиться с людьми. Стараясь ослабить жалость к себе, мы обнаруживаем, что смотрим на каждого человека в кругу лишь с осознаванием сделанного. Чтобы встретиться с этими людьми, мы должны были сюда прийти. Мы счастливы этой возможности завести дружеские отношения и стараемся смотреть на каждого человека с уважением и благодарностью за то, что он также пришел сюда.

Этот же метод оказывается полезным для разрешения конфликтов, особенно если обе стороны согласны попробовать один и тот же подход. Нам необходимо перейти от закоснелой наивности относительно точки зрения другого человека к зеркалоподобному осознаванию реальности. Отбрасывая собственное высокомерие, нам надо считать друг друга равными, а наши мнения – одинаково верными. Не привязываясь к своим представлениям об идеальном положении дел, нам следует воспользоваться индивидуализирующим осознаванием, чтобы оценить особенности ситуации. Не завидуя, если точка зрения другого человека в чём-то одержала верх, нам необходимо найти компромисс посредством осуществляющего осознавания.

Особенно нам необходимо оставить гнев. Нам надо объективно смотреть на наши различия, пользуясь зеркалоподобным осознаванием реальности. Это позволяет нам разрешать конфликты без осуждения. Вместо того чтобы переживать из-за того, как отреагирует другой человек, нам необходимо заботиться о том, чтобы ему или ей понравилось наше предложение. Следовательно, наши предложения должны быть обоснованными. Кроме того, вместо недовольства, если человек не согласен ни с одним из этих доводов, нам необходимо понимать, что необходимо сделать для достижения нашей цели. Если у нас конфликт с кем-либо из группы, мы можем попытаться разрешить его в личной беседе с этим человеком, пользуясь описанным здесь подходом.

Преодолеваем заниженную самооценку

Мы практикуем третью часть упражнения, фокусируясь на беспокоящих эмоциях, которые у нас могут быть по отношению к самим себе. Эти эмоции чаще всего возникают вместе с заниженной самооценкой. После создания спокойного, заботливого умственного пространства мы смотрим на отражение своего лица в зеркале. Мы стараемся ослабить возможную закоснелую наивность, из-за которой мы, к примеру, не желаем признавать, что мы старые и толстые. Для этого нам необходимо отпустить собственные субъективные оценки и предубеждения о том, как мы должны выглядеть. Дыхательный метод «уплывающие облака», а также образы букв на воде и зыби в океане также могут нам в этом помочь. Поскольку нам необходима особенно мягкая заботливость к самим себе, мы можем усилить созданную в начале упражнения заботливость с помощью цепочки рассуждений:

  • "Я человек и у меня есть чувства, как и у остальных".
  • "То, как я отношусь к себе и как обращаюсь с собой влияет на мои чувства, так же как отношение ко мне других и их обращение со мной".
  • "Поэтому, так же как, я надеюсь, другие заботятся обо мне и о моих чувствах в наших отношениях, я забочусь о себе. Я забочусь о своих чувствах. Я забочусь о своих чувствах к себе".

Затем, с зеркалоподобным осознаванием реальности, мы стараемся смотреть на свое отражение объективно. Отождествляя себя с более молодым и стройным «я», мы можем быть слишком гордыми, чтобы признать, что больше так не выглядим. Ослабляя собственное высокомерие, мы пытаемся смотреть на себя с уравнивающим осознаванием. Мы понимаем, что, худые мы или толстые, молодые или старые, все эти видимости одинаково являются «мной».

Мы можем цепляться за представление об идеальном весе и цвете волос, которые остались в прошлом и теперь невозможны. Ослабляя собственную привязанность к этому идеалу, мы стараемся смотреть на то, как мы выглядим на данном этапе своей жизни с индивидуализирующим осознаванием. Далее, мы можем завидовать тому, как мы выглядели и чувствовали себя, когда были моложе. Оставив эту зависть, мы пытаемся смотреть на себя с осуществляющим осознаванием. Мы выглядели лучше и у нас было больше сил, потому что мы были молоды. То время прошло. Теперь мы способны сделать лишь то, что возможно в нашем возрасте. К примеру, мы сердимся на себя из-за того, что так поправились. Понимая, что это не поможет, мы стараемся ослабить гнев. Посредством зеркалоподобного осознавания реальности мы просто видим, что мы старые, а не молодые, и толстые, а не худые. Понимание этих истин позволяет нам относиться к ним более трезво и чутко.

Если мы слишком переживаем по поводу своего внешнего вида, мы стараемся успокоиться и смотреть на себя с заботливой внимательностью, стоящей за нашим беспокойством. Мы устанавливаем разумную цель сбросить вес с учётом нашего возраста. Если мы часто жалуемся на необходимость соблюдать диету, мы стараемся трезво смотреть на то, что нам надо сделать, чтобы достичь этой цели. Затем стараемся просто делать это.

Мы повторяем это упражнение, отложив зеркало и работая непосредственно с беспокоящими чувствами к себе. Наконец мы работаем с расстраивающими эмоциями, возникающими во время просмотра серии своих прошлых фотографий.

Схема упражнения 22: Растворение беспокоящих эмоций в их основе – глубоком осознавании

I. Сосредоточиваясь на фотографии или думая о знакомом человеке

Последовательность действий

  • Выберите человека, к кому вы чувствовали или в настоящее время чувствуете одну из беспокоящих эмоций – вам может понадобиться выбрать разных людей для каждой эмоции.
    • Для практики на семинаре или дома выберите одну из форм беспокоящей эмоции для каждого из пяти типов глубокого осознавания.
    • Для продвинутой или тщательной практики работайте со всеми беспокоящими эмоциями, связанными с каждым из пяти типов глубокого осознавания.
  • Создайте спокойное, заботливой пространство.
  • Признайте боль, которую ваше несбалансированное поведение могло причинить человеку, и сожалейте об этом.
  • Примите решение постараться преодолеть эти проблемы.
  • Осознайте, что двойственные чувства, стоящие за этой беспокоящей эмоцией, основаны исключительно на фантазии.
  • Деконструируйте её.
    • Полностью успокойтесь.
    • По мере того как напряжённость стихает, чувствуйте, как эта фантазия и сопровождающая её беспокоящая эмоция высвобождаются. Используйте для этого образ и чувство того, как ваш ум, сжатый подобно кулаку, постепенно разжимается.
    • Постарайтесь почувствовать, как сжатый кулак физической напряжённости в области груди и в желудке тоже разжимается и открывается.
    • Постарайтесь почувствовать, что крепкое цепляние за двойственную видимость и беспокоящую эмоцию было подобно крепкому цеплянию за цветное изображение на воде.
    • Почувствуйте, что теперь ваш ум, эмоции и чувства очищены.
  • Выявляйте соответствующие формы лежащего в основе этой эмоции глубокого осознавания и оставайтесь в них.
  • Посмотрите на фотографию человека, который чувствовал или чувствует сейчас ту же беспокоящую эмоцию по отношению к вам, – или просто думайте о таком человеке.
  • Следуйте той же последовательности, чтобы деконструировать свою излишне бурную реакцию.
  • Пребывайте в той форме осознавания, которая лежит в её основе.
  • Почувствуйте сострадание к человеку, который не успокаивается и не обращается к своему глубокому осознаванию.

Примеры

1а. Наивность в отношении причинно-следственной связи

  • Человек и ваш беспокоящий настрой по отношению к нему или к ней: Маленький ребёнок, на которого, как вы наивно полагали, ваши ссоры с супругом не влияют.
    • Двойственная видимость: Якобы прочное «я», действующее в вакууме, и якобы прочное существо, на которое не влияет окружение.
    • Лежащее в основе глубокое осознавание: Осознавание реальности, благодаря которому вы видите влияние своих поступков, а также зеркалоподобное осознавание, воспринимающее ясно присутствующую информацию.
  • Человек и его беспокоящее состояние ума по отношению к вам: Кто-то сказал обидные слова о человеке, которого вы любили и недавно потеряли, наивно не понимая, что его слова вас расстроят.
    • Ваше двойственное чувство: Якобы прочное бедное «я», которому причинило боль якобы прочное безжалостное «ты».
    • Лежащее в основе глубокое осознавание: Зеркалоподобное осознавание реальности, что любимый человек больше не с вами, хотя никто не станет отрицать, что это печально.

1б. Наивность в отношении реальности

  • Человек сказал вам о себе то, что вам трудно принять или что вы наивно отрицаете, например, что он стареет и теперь устаёт быстрее.
    • Якобы прочное «я», для которого всё вокруг такое, каким оно себе это представляет, и якобы прочное «ты», который соответствует мечтам этого «я».
    • Зеркалоподобное осознавание информации, которую человек сообщил вам, и осознавание реальности человека.
  • Человек наивно отказывался принять правду о вас, например, что вы не питаете к нему или к ней романтических чувств.
    • Якобы прочное «я», в отношении которого всё очевидно, которое разочаровано якобы прочным слепым «тобой».
    • Зеркалоподобное осознавание ваших настоящих чувств к человеку.

2а. Возвеличивающее высокомерие

  • Человек, над которым вы так или иначе чувствуете превосходство.
    • Якобы прочное превосходящее «я» и якобы прочное второсортное «ты».
    • Уравнивающее осознавание вас обоих как людей.
  • Человек считает, что он лучше вас.
    • Якобы прочное оклеветанное «я», оскорблённое якобы прочным высокомерным «тобой».
    • Уравнивающее осознавание вас двоих как людей.

2б. Чрезмерные ожидания от других

  • Человек, которого вы так или иначе возвеличиваете над собой.
    • Якобы прочное недостойное «я» и якобы прочное превосходящее «ты».
    • Уравнивающее осознавание вас двоих как людей.
  • Человек, который возвеличивает вас над собой.
    • Якобы прочное, совершенно нормальное «я», которое возвеличивается якобы прочным нелепым и утомительным «тобой».
    • Уравнивающее осознавание вас двоих как людей.

3а. Жадность

  • Человек, с которым вы не хотите делиться.
    • Якобы прочное «я», которое окажется обездоленным, если ему придётся делиться с якобы прочным недостойным «тобой».
    • Уравнивающее осознавание вас двоих как людей, которые могут совместно пользоваться чем-либо.
  • Человек, который не хотел делиться с вами.
    • Якобы прочное бедное, обездоленное «я» и якобы прочное эгоистичное «ты».
    • Уравнивающее осознавание вас двоих как людей.

3б. Разрушительное самоотречение в пользу других

  • Человек, ради которого вы хотели лишить себя справедливой части чего-либо, чтобы дать ему больше, чем ему нужно, или даже больше, чем ему хотелось.
    • Якобы прочное недостойное «я» и якобы прочное более заслуживающее «ты».
    • Уравнивающее осознавание вас двоих как людей, в равной степени заслуживающих справедливости.
  • Человек, который оставлял себе совсем чуть-чуть или вообще ничего и отдавал вам больше, чем было необходимо.
    • Якобы прочное «я», которое заслуживает этого, и якобы прочное «ты», которое должно мне это; или якобы прочное недостойное «я» и якобы прочное «ты», которое ничего мне не должно.
    • Уравнивающее осознавание вас двоих как людей, в равной степени заслуживающих справедливости.

4а. Страстное желание обладать другим человеком

  • Человек, которым вы так или иначе жаждете обладать.
    • Якобы прочное лишённое «я», которое отчаянно нуждается в обладании якобы прочным соблазнительным «тобой».
    • Осознавание человека индивидуальностью или осознавание каких-либо из его или её качеств.
  • Человек, который жаждет обладать вами.
    • Якобы прочное, находящееся в опасности «я», которого добивается якобы прочный преследователь «ты».
    • Осознавание человека индивидуальностью.

4б. Страстное желание принадлежать другому человеку

  • Человек, которому вы хотите принадлежать, например, в качестве супруга или сотрудника.
    • Якобы прочное «я», самоуважение и удовлетворённость которому может дать только якобы прочное «ты», включившее это «я» в свой близкий круг.
    • Осознавание человека индивидуальностью или осознавание некоторых его качеств.
  • Человек, который жаждет быть вашим супругом, чтобы вы посвятили его во все подробности вашей жизни.
    • Якобы прочное, страдающее клаустрофобией «я», которому навязывается якобы прочное требовательное «ты».
    • Осознавание человека индивидуальностью.

5а. Цепкая привязанность за обладание другим человеком

  • Человек, например ваш ребёнок предподросткового возраста, к которому вы относились как к птенцу, стараясь удержать его в «гнезде».
    • Якобы прочное «я», которое не может жить без якобы прочного «тебя» – его младенца, всегда находящегося под моим строгим надзором.
    • Осознавание человека индивидуальностью.
  • Человек, возможно из вашей семьи, который цепляется за вас, считая вас своим и желая за вами присматривать.
    • Якобы прочное, находящееся в опасности «я», которое подавляется якобы прочным, манипулирующим «тобой».
    • Осознавание человека индивидуальностью.

5б. Цепкая привязанность за то, чтобы принадлежать другому человеку

  • Человек, за которого мы цепляемся, желая ему принадлежать, боясь, что он или она может нас покинуть или уволить.
    • Якобы прочное незащищённое «я», чья единственная надежда на защиту от невзгод – якобы прочный спаситель «ты».
    • Осознавание человека индивидуальностью.
  • Человек, который эмоционально зависит от вас, испытывает к вам цепкую привязанность и боится, что вы оставите его.
    • Якобы прочная жертва «я», которую лишает сил якобы прочный вампир «ты».
    • Осознавание человека просто как индивидуальность.

6а. Зависть

  • Новый партнёр вашей бывшей второй половинки.
    • Якобы прочное «я», которое заслуживает возвращения прежнего друга или подруги, и якобы прочное «ты», которое не заслуживает чести быть в его или её компании.
    • Осознавание того, чего человек достиг: наш бывший друг или подруга теперь с ним или с ней.
  • Человек, который завидует вашему достижению.
    • Якобы прочное «я», которое заслуживает достигнутого, и якобы прочное «ты», которое не заслуживает того же.
    • Осознавание, что вы достигли того, что у вас есть, благодаря причинно-следственной связи.

6б. Самоуничижение и чувство вины за то, чем мы обладаем

  • Человек, который, как вам кажется, больше заслуживает того, что есть у вас.
    • Якобы прочное «я», которое не заслуживает того, что имеет, и якобы прочное «ты», более достойное этого.
    • Осознавание, что вы, а не другой человек, получили или достигли того, что у вас есть, полагаясь на причинно-следственную связь.
  • Человек, которому кажется, что вы больше него заслуживаете то, чем он обладает.
    • Якобы прочное оскорблённое «я», которое эксплуатируется якобы прочным нелепым «тобой», пытающимся смягчить своё чувство вины.
    • Осознавание того, что человек достиг того, что у него есть, и что теперь вы можете получить часть этого.

7а. Гнев, направленный вовне

  • Политик, чьи принципы вас раздражают.
    • Якобы прочное угнетаемое «я», которое сталкивается с нападками якобы прочного ужасного «тебя».
    • Зеркалоподобное осознавание воспринимает информацию о том, как человек поступает, и осознавание реальности того, что человек поступает так, а не иначе.
  • Вас гневно обвиняют
    • Якобы прочное невинное «я» и якобы прочное несправедливое «ты».
    • Зеркалоподобное осознавание того, что вы сделали, и осознавание реальности того, что сделанное вами уместно.

7б. Подавление гнева, направленного внутрь

  • Другой человек плохо с вами обращался, и за этого вы винили себя и молча направляли свой гнев внутрь.
    • Якобы прочное виноватое «я» и якобы прочное «ты», которое может оставить это «я», если оно скажет что-нибудь об этом случае.
    • Зеркалоподобное осознавание того, что произошло между вами и осознавание реальности того, что это случилось так, а не иначе.
  • Другой человек боится спорить, когда вы говорите или делаете то, что причиняет ему или ей боль, и направляет свой гнев внутрь.
    • Якобы прочное расстроенное «я», которое прилагает серьёзные усилия, и якобы прочное невозможное «ты», которое не идёт навстречу.
    • Зеркалоподобное осознавание вашего поведения и ответного поведения человека, а также осознавание реальности того, что взаимоотношения причиняют боль обоим, а не только вам.

8. Волнение

  • Человек, за которого вы сильно волнуетесь.
    • Якобы прочное беспомощное «я», имеющее дело с якобы прочным «тобой», которым нельзя управлять.
    • Индивидуализирующее осознавание человека и сердечная заботливость.
  • Человек, который постоянно волнуется за вас.
    • Якобы прочное задыхающееся «я», которому не даёт продохнуть якобы прочное властное «ты».
    • Индивидуализирующее осознавание человека и забота о себе.

9. Недовольство

  • Человек, который просил вас или говорил вам делать то, чего вы делать не хотели.
    • Якобы прочное «я», слишком хорошее, чтобы ему указывал якобы прочный «ты», который пытается лишить его независимости.
    • Осуществляющее осознавание того, что необходимо сделать, и осознавание реальности вашей способности это сделать и уместности для вас это делать.
  • Человек выражает недовольство по поводу того, что вы попросили его сделать.
    • Якобы прочное дерзкое «ты» противостоит якобы прочным невинному «мне».
    • Осуществляющее осознавание того, что необходимо сделать, и осознавание реальности способности человека сделать то, о чём вы попросили, а также уместность для него это делать.

II. Сосредоточиваясь на присутствующих

1. Чтобы развеять одиночество, повторите то же самое, сидя в кругу остальных участников, глядя на людей вокруг и направляя на них глубокое осознавание, которое осталось после деконструкции каждой из беспокоящих эмоций и состояний ума.

  • Деконструируйте наивность, сопровождающую двойственную видимость себя как якобы прочное «я», неотъемлемо одинокое, и этих людей – как якобы прочных, недосягаемо далёких «их».
    • Обнаружьте зеркалоподобное осознавание, воспринимающее информацию о них, и осознавание реальности того, что, при правильном усилии с вашей стороны, каждый из них может стать вашим другом.
  • Деконструируйте высокомерие, сопровождающее двойственную видимость того, что они недостаточно хороши для вас, или заниженную самооценку – что вы недостаточно хороши для них.
    • Обнаружьте уравнивающее осознавание, одновременно направляя внимание на этих людей и на себя, и признайте автоматически созданную связь.
  • Деконструируйте страстное желание, сопровождающее двойственную мечту о каждом из этих людей как об идеальном друге, который может избавить вас от одиночества.
    • Обнаружьте индивидуализирующее осознавание, понимая, что у каждого из этих людей есть как сильные, так и слабые стороны.
  • Деконструируйте зависть, сопровождающую двойственное воспоминание о человеке из группы, который перед семинаром шутил в компании других участников.
    • Обнаружьте осуществляющее осознавание, понимая, что, чтобы подружиться с остальными, вам также надо подойти к этим людям и поговорить с ними.
  • Деконструируйте гнев, сопровождающий двойственное чувство тирана и жертвы, когда вы вспоминаете, как другие жестоко обошлись с вами в предыдущих неудавшихся дружеских отношениях.
    • Обнаружьте зеркалоподобное осознавание произошедшего и осознавание реальности, что ваши прежние друзья поступали неприемлемо, не так, как вам хотелось бы, и поймите, что это не означает, что все неминуемо будут вас обижать.
  • Деконструируйте двойственное волнение, что вы не понравитесь другим.
    • Обнаружьте индивидуализирующее осознавание каждого человека и заботу о том, чтобы он или она были счастливы с вами, – это и есть пожелание любви.
  • Деконструируйте двойственное недовольство от необходимости присоединиться к группе, чтобы встретиться с людьми.
    • Обнаружьте осуществляющее осознавание того, что, чтобы встретиться с этими людьми, вы должны были прийти сюда, и цените то, что они тоже пришли, – это даёт вам возможность начать дружеские отношения.

2. Чтобы разрешить конфликт, повторите то же самое в парах, глядя на человека из группы, с которым у вас были разногласия

  • Деконструируйте закоснелую наивность относительно точки зрения партнёра в зеркалоподобное осознавание реальности.
  • Деконструируйте высокомерие в осознавание вас обоих как равных, а ваших точек зрения – как одинаково верных.
  • Деконструируйте привязанность к тому, как бы вам хотелось, чтобы всё в идеале происходило, в индивидуализирующее осознавание, позволяющее оценить особенность ситуации.
  • Деконструируйте зависть, если точка зрения другого человека одержала верх, в осуществляющее осознавание, что можно найти компромисс.
  • Деконструируйте гнев в зеркалоподобное осознавание реальности, чтобы объективно видеть ваши различия.
  • Деконструируйте волнение о том, как человек вам ответит, в заботливость о том, чтобы человеку понравилось ваше предложение.
  • Деконструируйте недовольство, если человек не согласен ни с одним из ваших доводов, в осуществляющее осознавание того, что необходимо сделать, чтобы добиться вашей цели.

III. Сосредоточиваясь на себе

1. Чтобы преодолеть заниженную самооценку, повторите последовательность действий, глядя в зеркало

  • Ослабьте закоснелую наивность – нежелание принять, например, что вы старые и толстые, и сосредоточьтесь на своём образе с зеркалоподобным осознаванием реальности того, что вы видите.
  • В дополнение к этому оставьте субъективные оценки и предубеждения относительно вашей внешности, пользуясь методом «уплывающие облака» и образом букв на воде.
  • Зародите заботливое отношение к себе, думая:
    • « Я человек и обладаю чувствами, как и все остальные».
    • « То, как я отношусь к себе и как обращаюсь с собой, влияет на мои чувства, так же как отношение ко мне других и их обращение со мной».
    • « Поэтому, так же как, я надеюсь, другие заботятся обо мне и о моих чувствах в наших отношениях, я забочусь о себе. Я забочусь о своих чувствах. Я забочусь о своих чувствах к себе».
  • С зеркалоподобным осознаванием реальности ещё раз объективно посмотрите в зеркало.
  • Ослабьте гордыню, из-за которой вы не признаёте того, как вы выглядите, и с уравнивающим осознаванием сосредоточьтесь на том, что, худые вы или толстые, молодые или старые, каждая видимость – в равной степени «я».
  • Ослабьте привязанность – цепляние за образ идеального веса и цвета волос, которые давно не соответствуют действительности и нереалистичны, и с индивидуализирующим осознаванием сосредоточьтесь на том, как вы выглядите на этом этапе жизни.
  • Ослабьте зависть к тому, как вы выглядели и чувствовали себя, когда были моложе, и с осуществляющим осознаванием сосредоточьтесь на том, что вы выглядели лучше и были сильнее благодаря молодости и теперь вы можете довольствоваться тем, что реалистично в вашем возрасте.
  • Ослабьте гнев из-за того, что вы так поправились, и с зеркалоподобным осознаванием реальности сосредоточьтесь на том, что вы старые, а не молодые, и толстые, а не худые.
  • Ослабьте волнения о том, как вы выглядите, и сосредоточьтесь на себе с сердечной заботливостью, принимая ситуацию, соответствующую вашему возрасту, и ставя себе разумные цели – сбросить вес с учётом возраста.
  • Ослабьте недовольство по поводу необходимости сидеть на диете и с осуществляющим осознаванием трезво сосредоточьтесь на том, что вам нужно сделать, чтобы достичь цели.

2. Повторите то же самое с зеркалом, работая с собственными беспокоящими чувствами к себе

3. Повторите то же самое, глядя на серию фотографий, охватывающих вашу жизнь, работая с беспокоящей эмоциональной реакцией на то, что вы видите

Эпилог

Развитие сбалансированной чувствительности – органический процесс. Хотя мы проходим двадцать два упражнения по одному, они образуют органичную систему, в которой каждое упражнение взаимосвязано со всеми остальными. Развиваясь, система работает более зрело. Обретенные по ходу занятий опыт и прозрения усиливают друг друга, по мере того как мы применяем их в жизни. Эта интеграция расширяет наши врожденные системы положительной силы и глубокого осознавания. Благодаря тому что эти системы развиваются, мы поступаем более сбалансированно.

Поскольку число факторов, влияющих на любую ситуацию, стремится к бесконечности, совершенная сбалансированная чувствительность приходит только с достижением системы всеобъемлющего глубокого осознавания – другими словами, с достижением состояния будды. Однако это не должно нас пугать. Хотя бесчувственность или излишняя эмоциональность неминуемо будут возникать и после начала занятий, тем не менее, продолжая практиковать, благодаря нашей искренней мотивацией и постоянным усилиям, мы достигнем первых успехов. Чувствительность наших сердца и ума может быть в полной мере сбалансирована. Любое движение к осознаванию их потенциала возместит тяжелую работу с избытком. Наши усилия принесут пользу не только нам, но и всем, с кем мы встречаемся.

Top